96

Эта неделя ознаменована важной датой в календаре каждого скаузера. 21 год назад, 15 апреля 1989 года весь мир потрясла страшная трагедия произошедшая на Шеффилдском стадионе Хиллсборо. Фанаты Ливерпуля во всём мире на этой неделе вспоминают тех, кто навеки остался на злосчастной трибуне Леппингз Лейн.

Я очень мало знаю о событиях того дня. И хотя я читал статьи и заметки, смотрел видео и фото - это такие мелочи и такие крупицы. Даже семьи погибших не знают всей правды. И мы никогда не сможем понять их горя и их утраты, всего масштаба этой катастрофы.

Я не хочу сегодня в очередной раз критиковать полицию и руководство стадиона, по чьей вине произошла эта страшная трагедия, это всё очень сложно и совершенно бессмысленно, по крайней мере в моём исполнении. Поэтому я предлагаю просто вспомнить всех тех, кто умер поддерживая лучший клуб в мире - Ливерпуль.

В этот раз я решил выразить свою скорбь чужими словами - а именно, словами нашего капитана - Стивена Джеррарда. Далее вы увидите отрывок из его автобиографии, специально переведённый мною.

"Каждый раз, когда я приезжаю на Энфилд я снижаю скорость возле ворот Шенкли. Мой взгляд останавливается на мемориале Хиллсборо. Я разглядываю символы, посвящённые 96 фанатам Ливерпуля которые не вернулись с полуфинала Кубка FA в 1989 году. Я вижу шарфы, оставленные посетителями, эти символы поддержки и уважения, лежащие рядом с венками, оставленными семьями, чьи слёзы никогда не высохнут. Я вижу вечный огонь, напоминающий всему миру, что 96 никогда не будут забыты.

Когда я проезжаю мимо памятника, я смотрю на имена тех, кто пал на трибунах Леппингз Лейн и никогда не встанет. Мои глаза останавливаются на одном из имён: Джон-Пол Гилхули, 10 лет, самый юный среди тех. Кто никогда не вернётся домой из Шеффилда. Фанат, который умер за команду, которую любил. Мальчик, чья жизнь прервалась, не успев толком начаться. Погибший на трибуне, на которой невозможно было выжить. Я знал Джона-Пола. Он был моим кузеном. Озноб прошёл по моей спине. Я перекрестился и продолжил свой путь. Я припарковался и вошёл на Энфилд, на ходу думая о Джоне-Поле, его родителях и о том, как повезло мне. Мне было около 9 когда Хиллсборо отобрало Джона-Пола у нас. Разница в возрасте между нами была год, но мы всегда были едины в своей страсти к футболу. Джон-Пол обожал Ливерпуль, с такой же страстью, какую испытываю я, одевая красную форму. Мы были очень похожи. Один район Мерсисайда, одни интересы. Клуб был всем для него.

Как и у всех людей в окрестностях Мерсисайда, суббота 15 апреля 1989 года навсегда отпечаталась в моём сознании. Ливерпуль был религией в доме, где я вырос и, когда мы услышали, что что-то произошло на матче, мы немедленно собрались у телевизора чтобы посмотреть новости. Я, мой отец Пол, моя мать Джули и мой брат Пол сидели, не в силах поверить в то, что показывали. Мы слушали, вздрагивая от зловещих деталей происшествия. Никто из нас не мог понять этой кровавой бойни. Почему? Как? Кто? Слишком много вопросов. Атмосфера в нашем доме была удручающей, ночью никто не спал и каждый повторял как заклинание одно и тоже желание: «Я надеюсь, никто из тех, кого мы знаем, не пошёл на матч. Господи, пожалуйста, никто» В конце концов, я заснул тяжёлым сном. В половине 8 утра в нашу дверь постучали. Я побежал вниз и открыл дверь. Дедушка Тони стоял на пороге. Не проронив не слова, он прошёл в гостиную. Покой домочадцев был нарушен, и вскоре все мы собрались в гостиной, ожидая новостей от дедушки. Все мы поняли, что что-то не так. Дед жил через дорогу и для него было нетипично приходить к нам в 8:30 утра в воскресенье. «Наша семья не спаслась от Хиллсборо» - подумали мы. Одного взгляда на лицо дедушки хватало, чтобы понять, что случилось ужасное. «У меня плохие новости» - сказал он: «Джон-Пол погиб».

Слезы, гнев и неразбериха разрывали нас. Мы не знали, что Джон-Пол пошёл на игру. Он посещал домашние матчи на Энфилде, но полуфинал Кубка Лиги это особое событие. Дедушка объяснил: Матери Джона-Пола, Джеки, каким-то образом ужалось раздобыть билет. Она знала, как важно было для Джона-Пола поддерживать своих героев в таком важном матче. Это было недалеко в Шеффилде, всего в 70 милях отсюда. И он очень хотел ехать. Друг семьи взял Джона-Пола с собой. Они покинули Ливерпуль в субботу утром, они были возбуждены и счастливы. Но Джон-Пол никогда не вернётся. Никогда не вернётся с матча. Эти слова будут преследовать меня вечно. Ужасающий процесс вскрытия означал, что похороны Джона-Пола будут вскоре после Хиллсборо. Я не пошёл на похороны, потому что нужно было идти в школу. Возможно, это было лишь отговорка. На самом деле, я уверен, папа не хотел, чтобы я присутствовал на похоронах. Мои родители хотели защитить меня. Я был всего лишь ребёнком, пытающимся понять, что мой кузен погиб, поддерживая команду, которую мы оба боготворили.

Я только начинал заниматься в Ливерпульском Центре Мастерства и тренировки были отменены после Хиллсборо. Когда мы наконец смогли их возобновить, я смог понять по шокированному выражению лиц тренеров, какое несчастье постигло весь клуб и весь город. Хиллсборо обсуждали в нашей семье ещё многие месяцы после. Даже сейчас, много лет спустя, мы всё ещё касаемся этой темы, которая задевает за живое и приносит боль.

Каждый раз, когда я видел родителей Джона-Пола, в то время как тренировался в молодёжном составе, я переполнялся мотивацией к достижению успеха. Перед моим дебютом за Ливерпуль они сказали мне: «Джон-Пол очень гордился бы тобой». В течении того матча я чувствовал, что он смотрит на меня сверху и радуется тому, что я смог осуществить то, о чём мы вместе мечтали. Радуясь победе, я всегда думаю о Джоне-Поле и о том, как бы он радовался этой победе Ливерпуля. Моё сердце сжимается каждый раз, когда я понимаю, что Джона-Пола больше нет с нами…"

Justice for the 96. Всегда ваш Grimo.